Big Bang Theory
В этот раз смешно как-то не получилось описывать.
Ахтунг, пафос!
Убийства. Перевороты. Предательства.Убийство принца. Крики Кримхильде. Мысль "Что-то сейчас будет с Рейнгардом?"
После этого времени рефлексировать уже не было. Приказы, аресты, допросы - за всем происходившим объявление о перевороте было ещё одной досадной новостью в ряду десятка других.
Убийца, секретарь герцогини Штарквинд, сбежал в Адрианклостер, откуда его и забрал Шелленберг; святые отцы говорили, что убийца безумен, что приходит в себя под воздействием святой воды. Примеров подобного не было в старых документах, и о самом секретаре фрейлины рассказывали, как о притворщике. Требовалась проверка. Убийца начал жаловаться на головную боль, предупреждал о приближение приступа - но когда не получил окропления, остался в своем уме.
Очень плохо. Значит, это пустой след, при вполне явной опасности скверны, которая закончится резней.
... Скрываемая правда выдает себя, подобно черной дыре. Её словно бы нет, она невидима - но самим своим существованием заставляет звезды вращаться вокруг якобы пустого места. Так и с правдой. Скрываемая, она искажает сознание и влияет на все мысли и действия. Отношение секретаря к своим господам, оговорки, паузы в речи, само построение фраз - все выдавало участие Штарквиндов в убийстве наследника. Здесь не нужна была пытка.
"С министерством обороны мы ничего поделать не можем. Поэтому ищем пуговицу".
Скверна.
Нужно было найти отца Олафа, который мог указать на людей, чьи эманации походили на эманации одержимых. Вальтер нашёл его довольно быстро - но уже мёртвого. Убийцей был Генрих Фогельвейде.
Шелленберг этого не знал, и, отправляясь на арест вице-адмирала Айзенрехта, думал о том, что должен найти слова, которые убедят Аврору и Одетт не мстить и не преследовать Генриха. Свидетелей дуэли, в которой погиб отец юных женщин, не было. Только слово Генриха и только слово самого Вальтера.
Арест не состоялся - был объявлен паритет, а вот для беседы о докторе было самое время:
- Я расследовал дело, и знаю имя убийцы. Но прошу Вас, Аврора, подарить мне его жизнь и судьбу. Я клянусь Вам - это была дуэль, клянусь, что не было злого умысла. Если Вы дадите мне обещание, что не тронете его - я назову Вам его имя.
- Клянетесь самым дорогим?
- Клянусь сердцем моей матери.
- Хорошо.
Камень с сердца...
- Так вот...
- Шелленберг! - крик из-за спины, это Рейнгард, и значит, нет времени. Значит, позже.
Уж лучше бы тогда...
Они уходят в посольство, и там кесарь, и какие-то, наверняка очень многозначительные беседы, но Вальтеру нужно возвращаться в Тайную Канцелярию.
Там непривычно людно, на крыльце Эльфрида с пистолетом в руке - она будет ходить, постоянно вооружённая, напоминающая веселую змейку, готовую нанести смертельный удар, до самого следующего вечера. Её приходится разоружить - ведь меньше часа назад она убила невесту Оскара. От Юдифи хотели избавиться, кажется, с самого утра - но только после того, как погиб принц, маятник скверны и смерти качнулся широко и неостановимо.
А Вальтер Шелленберг понял: с этого момента люди вокруг делятся на безумных убийц и всех остальных, причем он сам может быть безумным.
Безумные убийцы режут стадо. Безумные всегда в готовности убивать и найдут оправдание любой смерти. Безумные должны быть убиты раньше, чем смогут нанести непоправимый ущерб. Совесть и мораль тут не при чем. Останавливать убийц входит в служебные обязанности Второго Заместителя Главы Тайной Канцелярии. Другого способа избавиться от скверны нет.
... и наступило время ожидания и покоя. Шадди. Анна Карлайл. Вебер. Разговоры с секретарём Штарквиндов и советником посла Гайифы. Время к четырём утра. Уходят Штарквинды (их задержание обернулось смертью Оскара), устраивая нелепую мартышечью свару под окнами ТК.
... и внезапно времени не остаётся вовсе.
Только на расстрел убийцы принца.
Две минуты: разбудить человека, которого ты убьешь; напомнить о возможности оставить последнее письмо; исполнить последнюю волю; слушать, как торопит за дверью Рейнгард; пустить пулю в сердце; забрать письмо, выйти, поправляя ремень, и отправиться вместе с Рейнгардом, арестованным по приказу Гудрун.
Очень холодно - в горле и в ладонях. На веранде - счастливые лица знакомых и друзей, которые старательно не замечают его присутствия. Разумеется. Живые. Победившие. Рауль. Генрих. Мартин. Другие...
С Рейнгардом остаться нельзя - значит, делать тут нечего.
Хотя нет, он замечает Аврору - и в душе разливается злой, жгучий яд. Пусть узнает сейчас. Он принесёт им столько несчастья, сколько сможет.
- Аврора, я обещал назвать вам имя убийцы Вашего отца. Это Генрих Фогельвейде
... удивление, отрицание, шок. Шелленберг жалеет, что просил её не мстить...
- Он же - Арман Арриж, талигоец. И он убил Вашего отца на дуэли, это правда.
... пусть знают о своих героях всё.
Расстрел Дитриха.
Нужно было сделать всего пару шагов, и пару выстрелов в спину Раулю и Мартину. Со спины в упор попасть в сердце так же несложно, как и глядя в лицо...
... яд ударяет в голову, предателями кажутся все. Весь мир уродлив донельзя.
- Кристиан, вот бумага, ее составил Генрих. По этому доносу были арестованы, а позже сосланы и казнены твои друзья.
Дуэль Кристиана и Генриха.
Вальтер зашивает рану на груди доктора. Гонит прочь Рауля и Мартина - и те погибают, едва ступив за дверь. В спину стрелять не понадобилось.
Не дожидаясь проверок, Вальтер изымает, прячет или уничтожает бумаги с подписями агентов. Заставляет куратора, Штефана Штарквинда, ждать почти час - удовольствие мелочное, но чуть ли не единственное доступное в данный момент. И принимает пост нового главы Тайной Канцелярии за секунду до объявления нового переворота.
Снова наступает время паники и страхов в двух лагерях, и снова Тайная Канцелярия остаётся верна себе - дисциплина, юмор, шадди, вино. Порядок.
Снова бесплодные попытки разобраться в ситуации со скверной. В том сполпотворении народов, что творилось ночью и продолжает твориться сейчас, спрятать преступление проще, чем дерево в лесу. И всё же есть два свидетельства, которые вновь и вновь указывают на кардинала: безумие Мартина и герцога Штарквинда. Обоих внезапно потянуло убивать, оба незадолго до этого беседовали со святым отцом.
Увы, кардинал даже в гостинице слишком далеко для надежного выстрела наповал.
...Что за близорукость заставляет нас не замечать очевидного? Что кардинал и Хайнеманн - единомышленники, и доверяют друг другу? То, что потом так бросится в глаза: их выдаёт язык тела, наклон головы, и снова построение фраз, и то, как они понимают друг друга с полуслова... Впрочем, и это к лучшему, пожалуй.
Эльфрида... Эльфрида крадётся с пистолетом вдоль стены к веранде, где стоит юный Ларс Штарквинд, и, кажется, беседует с какой-то дамой; Эльфрида с Вальтером встречаются взглядами. Выстрелы и мертвая - или раненая - дама падает навзничь. Ещё одна вспышка безумия, и снова рядом была Эльфрида. Она попадается на глаза постоянно: веселая, целеустремленная, всегда с пистолетом в руке. Волчица посреди овечьего стада. Убийца Юдифи, которую Вальтер спасал за пол-дня до этого.
Бредовая идея, по здравому размышлению: притвориться безумцем, стрелять в сердце. Дождаться, когда рядом будут вооруженные люди - сейчас все стреляют на звук, и его самого наверняка убьют почти сразу, тем более об опасности безумцев уже могли прослышать.
Бедняга Хайнеманн.
И разговор с Ларсом. "Она - чудовище."
... но всё пошло не так. Когда, склонившись к Эльфриде, задыхаясь, Вальтер выстрелил в неё, всем показалось - это самозащита, Эльфрида отравила шефа Тайной Канцелярии. Выскочивший из дверей Генрих выстрелил в бывшую возлюбленную ещё раз, добивая. А самого Вальтера оглушили и отнесли в ТК.
Она не хотела быть такой - хотела быть слабой, и была слабой и прекрасной в те секунды, что он видел её умирающей.
... так нелепо, так глупо - поддаться эмоциям, страху, солгать один раз - и после ждать ее жениха, Хайнеманна, уже зная, что солжёшь ещё раз, и что тот ответит, и почему все останутся живы даже после того, как правда выйдет наружу. Но почему такое острое отвращение к самому себе?
Ложь, потому что надо выиграть время. Потому что Вальтер все предвидел заранее. Но эта фраза кардинала:"Вот это - точно не я"... О, боги, боги....
Это оказалось неожиданностью - Хайнеманн все знал о кардинале, его способностях, его умении внушать мысли об убийстве. Барон видел бумаги тридцатилетней давности, знал, что ожидает столицу, где появляется источник скверны... и не сделал ничего.
Вальтеру, думается мне, повезло. Есть принципы, а есть дело. Когда ты убиваешь хорошего человека ради того, чтобы выровнять шансы стремящихся к власти людей - это одно. Когда ты убиваешь хорошего человека ради того, чтобы не было больше семей со вспоротыми животами, чтобы на лицах мертвых женщин не вырезали руны - ты охотник на бешеных тварей.
В белом не останется никто. Но это не страшно. Страшно найти себе оправдание.
Её Величество ГудрунПоследнее, что он сделал в тот день - нанёс визит кесарине с отчетом о том, что все дела закрыты, что офицеры Тайной Канцелярии продолжают нести свою службу, и попросил о небольшой частной беседе: "Это касается кольца".
Подарок принцессы Гудрун, кольцо из сердолика, он носил, не снимая, уже три года - с того самого времени, когда он по её просьбе расследовал дела невиновных, попавших под аресты и репрессии после покушения на Дитриха Рейнгарда. Сейчас, после убийства и лжи, Вальтер Шелленберг хотел вернуть этот подарок. Не удалось. Он надеялся признаться в том, что убивал в полном сознании и убийство было наказанием за преступление - но кесариня знала об этом и без его объяснений.
Нелепо было надеяться составить хорошую ложь, не практикуясь в этом ежедневно.
Она рассказала Вальтеру о нём самом то, что никогда не произносят вслух. В чём не признаются даже наедине с самим собой.
Всё это - кровь кесарей. Она заявляет о себе безапелляционно, и не распознать этот зов нельзя так же, как нельзя не распознать свет, глядя на него распахнутыми глазами, в упор.
Этой крови нельзя не присягнуть - и Вальтер Шелленберг принёс эту присягу.
... И был поцелуй. Как в финале любой сказки.
Мои искренние благодарности всем, с кем довелось играть и вести подготовку к этой игре. Это было сильно. Мне жаль, что это закончилось.
Особо: Генрих, Эрик, Кристиан, Рауль, Изольда, принц, Дитрих, Эльфрида и Хайнеманн, Олаф, Вебер и, конечно же, Оскар.
Ахтунг, пафос!
Убийства. Перевороты. Предательства.Убийство принца. Крики Кримхильде. Мысль "Что-то сейчас будет с Рейнгардом?"
После этого времени рефлексировать уже не было. Приказы, аресты, допросы - за всем происходившим объявление о перевороте было ещё одной досадной новостью в ряду десятка других.
Убийца, секретарь герцогини Штарквинд, сбежал в Адрианклостер, откуда его и забрал Шелленберг; святые отцы говорили, что убийца безумен, что приходит в себя под воздействием святой воды. Примеров подобного не было в старых документах, и о самом секретаре фрейлины рассказывали, как о притворщике. Требовалась проверка. Убийца начал жаловаться на головную боль, предупреждал о приближение приступа - но когда не получил окропления, остался в своем уме.
Очень плохо. Значит, это пустой след, при вполне явной опасности скверны, которая закончится резней.
... Скрываемая правда выдает себя, подобно черной дыре. Её словно бы нет, она невидима - но самим своим существованием заставляет звезды вращаться вокруг якобы пустого места. Так и с правдой. Скрываемая, она искажает сознание и влияет на все мысли и действия. Отношение секретаря к своим господам, оговорки, паузы в речи, само построение фраз - все выдавало участие Штарквиндов в убийстве наследника. Здесь не нужна была пытка.
"С министерством обороны мы ничего поделать не можем. Поэтому ищем пуговицу".
Скверна.
Нужно было найти отца Олафа, который мог указать на людей, чьи эманации походили на эманации одержимых. Вальтер нашёл его довольно быстро - но уже мёртвого. Убийцей был Генрих Фогельвейде.
Шелленберг этого не знал, и, отправляясь на арест вице-адмирала Айзенрехта, думал о том, что должен найти слова, которые убедят Аврору и Одетт не мстить и не преследовать Генриха. Свидетелей дуэли, в которой погиб отец юных женщин, не было. Только слово Генриха и только слово самого Вальтера.
Арест не состоялся - был объявлен паритет, а вот для беседы о докторе было самое время:
- Я расследовал дело, и знаю имя убийцы. Но прошу Вас, Аврора, подарить мне его жизнь и судьбу. Я клянусь Вам - это была дуэль, клянусь, что не было злого умысла. Если Вы дадите мне обещание, что не тронете его - я назову Вам его имя.
- Клянетесь самым дорогим?
- Клянусь сердцем моей матери.
- Хорошо.
Камень с сердца...
- Так вот...
- Шелленберг! - крик из-за спины, это Рейнгард, и значит, нет времени. Значит, позже.
Уж лучше бы тогда...
Они уходят в посольство, и там кесарь, и какие-то, наверняка очень многозначительные беседы, но Вальтеру нужно возвращаться в Тайную Канцелярию.
Там непривычно людно, на крыльце Эльфрида с пистолетом в руке - она будет ходить, постоянно вооружённая, напоминающая веселую змейку, готовую нанести смертельный удар, до самого следующего вечера. Её приходится разоружить - ведь меньше часа назад она убила невесту Оскара. От Юдифи хотели избавиться, кажется, с самого утра - но только после того, как погиб принц, маятник скверны и смерти качнулся широко и неостановимо.
А Вальтер Шелленберг понял: с этого момента люди вокруг делятся на безумных убийц и всех остальных, причем он сам может быть безумным.
Безумные убийцы режут стадо. Безумные всегда в готовности убивать и найдут оправдание любой смерти. Безумные должны быть убиты раньше, чем смогут нанести непоправимый ущерб. Совесть и мораль тут не при чем. Останавливать убийц входит в служебные обязанности Второго Заместителя Главы Тайной Канцелярии. Другого способа избавиться от скверны нет.
... и наступило время ожидания и покоя. Шадди. Анна Карлайл. Вебер. Разговоры с секретарём Штарквиндов и советником посла Гайифы. Время к четырём утра. Уходят Штарквинды (их задержание обернулось смертью Оскара), устраивая нелепую мартышечью свару под окнами ТК.
... и внезапно времени не остаётся вовсе.
Только на расстрел убийцы принца.
Две минуты: разбудить человека, которого ты убьешь; напомнить о возможности оставить последнее письмо; исполнить последнюю волю; слушать, как торопит за дверью Рейнгард; пустить пулю в сердце; забрать письмо, выйти, поправляя ремень, и отправиться вместе с Рейнгардом, арестованным по приказу Гудрун.
Очень холодно - в горле и в ладонях. На веранде - счастливые лица знакомых и друзей, которые старательно не замечают его присутствия. Разумеется. Живые. Победившие. Рауль. Генрих. Мартин. Другие...
С Рейнгардом остаться нельзя - значит, делать тут нечего.
Хотя нет, он замечает Аврору - и в душе разливается злой, жгучий яд. Пусть узнает сейчас. Он принесёт им столько несчастья, сколько сможет.
- Аврора, я обещал назвать вам имя убийцы Вашего отца. Это Генрих Фогельвейде
... удивление, отрицание, шок. Шелленберг жалеет, что просил её не мстить...
- Он же - Арман Арриж, талигоец. И он убил Вашего отца на дуэли, это правда.
... пусть знают о своих героях всё.
Расстрел Дитриха.
Нужно было сделать всего пару шагов, и пару выстрелов в спину Раулю и Мартину. Со спины в упор попасть в сердце так же несложно, как и глядя в лицо...
... яд ударяет в голову, предателями кажутся все. Весь мир уродлив донельзя.
- Кристиан, вот бумага, ее составил Генрих. По этому доносу были арестованы, а позже сосланы и казнены твои друзья.
Дуэль Кристиана и Генриха.
Вальтер зашивает рану на груди доктора. Гонит прочь Рауля и Мартина - и те погибают, едва ступив за дверь. В спину стрелять не понадобилось.
Не дожидаясь проверок, Вальтер изымает, прячет или уничтожает бумаги с подписями агентов. Заставляет куратора, Штефана Штарквинда, ждать почти час - удовольствие мелочное, но чуть ли не единственное доступное в данный момент. И принимает пост нового главы Тайной Канцелярии за секунду до объявления нового переворота.
Снова наступает время паники и страхов в двух лагерях, и снова Тайная Канцелярия остаётся верна себе - дисциплина, юмор, шадди, вино. Порядок.
Снова бесплодные попытки разобраться в ситуации со скверной. В том сполпотворении народов, что творилось ночью и продолжает твориться сейчас, спрятать преступление проще, чем дерево в лесу. И всё же есть два свидетельства, которые вновь и вновь указывают на кардинала: безумие Мартина и герцога Штарквинда. Обоих внезапно потянуло убивать, оба незадолго до этого беседовали со святым отцом.
Увы, кардинал даже в гостинице слишком далеко для надежного выстрела наповал.
...Что за близорукость заставляет нас не замечать очевидного? Что кардинал и Хайнеманн - единомышленники, и доверяют друг другу? То, что потом так бросится в глаза: их выдаёт язык тела, наклон головы, и снова построение фраз, и то, как они понимают друг друга с полуслова... Впрочем, и это к лучшему, пожалуй.
Эльфрида... Эльфрида крадётся с пистолетом вдоль стены к веранде, где стоит юный Ларс Штарквинд, и, кажется, беседует с какой-то дамой; Эльфрида с Вальтером встречаются взглядами. Выстрелы и мертвая - или раненая - дама падает навзничь. Ещё одна вспышка безумия, и снова рядом была Эльфрида. Она попадается на глаза постоянно: веселая, целеустремленная, всегда с пистолетом в руке. Волчица посреди овечьего стада. Убийца Юдифи, которую Вальтер спасал за пол-дня до этого.
Бредовая идея, по здравому размышлению: притвориться безумцем, стрелять в сердце. Дождаться, когда рядом будут вооруженные люди - сейчас все стреляют на звук, и его самого наверняка убьют почти сразу, тем более об опасности безумцев уже могли прослышать.
Бедняга Хайнеманн.
И разговор с Ларсом. "Она - чудовище."
... но всё пошло не так. Когда, склонившись к Эльфриде, задыхаясь, Вальтер выстрелил в неё, всем показалось - это самозащита, Эльфрида отравила шефа Тайной Канцелярии. Выскочивший из дверей Генрих выстрелил в бывшую возлюбленную ещё раз, добивая. А самого Вальтера оглушили и отнесли в ТК.
Она не хотела быть такой - хотела быть слабой, и была слабой и прекрасной в те секунды, что он видел её умирающей.
... так нелепо, так глупо - поддаться эмоциям, страху, солгать один раз - и после ждать ее жениха, Хайнеманна, уже зная, что солжёшь ещё раз, и что тот ответит, и почему все останутся живы даже после того, как правда выйдет наружу. Но почему такое острое отвращение к самому себе?
Ложь, потому что надо выиграть время. Потому что Вальтер все предвидел заранее. Но эта фраза кардинала:"Вот это - точно не я"... О, боги, боги....
Это оказалось неожиданностью - Хайнеманн все знал о кардинале, его способностях, его умении внушать мысли об убийстве. Барон видел бумаги тридцатилетней давности, знал, что ожидает столицу, где появляется источник скверны... и не сделал ничего.
Вальтеру, думается мне, повезло. Есть принципы, а есть дело. Когда ты убиваешь хорошего человека ради того, чтобы выровнять шансы стремящихся к власти людей - это одно. Когда ты убиваешь хорошего человека ради того, чтобы не было больше семей со вспоротыми животами, чтобы на лицах мертвых женщин не вырезали руны - ты охотник на бешеных тварей.
В белом не останется никто. Но это не страшно. Страшно найти себе оправдание.
Её Величество ГудрунПоследнее, что он сделал в тот день - нанёс визит кесарине с отчетом о том, что все дела закрыты, что офицеры Тайной Канцелярии продолжают нести свою службу, и попросил о небольшой частной беседе: "Это касается кольца".
Подарок принцессы Гудрун, кольцо из сердолика, он носил, не снимая, уже три года - с того самого времени, когда он по её просьбе расследовал дела невиновных, попавших под аресты и репрессии после покушения на Дитриха Рейнгарда. Сейчас, после убийства и лжи, Вальтер Шелленберг хотел вернуть этот подарок. Не удалось. Он надеялся признаться в том, что убивал в полном сознании и убийство было наказанием за преступление - но кесариня знала об этом и без его объяснений.
Нелепо было надеяться составить хорошую ложь, не практикуясь в этом ежедневно.
Она рассказала Вальтеру о нём самом то, что никогда не произносят вслух. В чём не признаются даже наедине с самим собой.
Всё это - кровь кесарей. Она заявляет о себе безапелляционно, и не распознать этот зов нельзя так же, как нельзя не распознать свет, глядя на него распахнутыми глазами, в упор.
Этой крови нельзя не присягнуть - и Вальтер Шелленберг принёс эту присягу.
... И был поцелуй. Как в финале любой сказки.
Мои искренние благодарности всем, с кем довелось играть и вести подготовку к этой игре. Это было сильно. Мне жаль, что это закончилось.
Особо: Генрих, Эрик, Кристиан, Рауль, Изольда, принц, Дитрих, Эльфрида и Хайнеманн, Олаф, Вебер и, конечно же, Оскар.
-
-
21.06.2014 в 10:31Прекрасная история. Спасибо тебе за все.
-
-
21.06.2014 в 11:18-
-
21.06.2014 в 11:21-
-
21.06.2014 в 11:26Мое доверие и уважение просто огромны)))
-
-
21.06.2014 в 11:37Спасибо тебе за игру.
-
-
21.06.2014 в 11:41-
-
21.06.2014 в 12:01Вебера, правда, милейший Вальтер порой раздражал... и хотелось съездить ему порой без всякой причины. Так что тростью он вам по голове дал не без тайного удовлетворения. Жаль, больше случая не представилось...
Рукоприкладство в отношении вас как-то превращается в традицию на играх)
-
-
21.06.2014 в 12:02Six Tales, ты старался дольше всех - вот, это почти мой выпускной экзамен. Тебе всё со мной ясно?
dara_, свидетельства убийцы - это не та трактовка, которая должна остаться в веках. Пусть будет образ Миледи, отважной, прекрасной, притягательной и смертельно опасной женщины.
-
-
21.06.2014 в 12:11Все правильно сделал, даже если под воздействием скверны))
-
-
21.06.2014 в 12:18Бесил? : ( Я не знал, я был бы лучше.
Но твоё терпение навеки запечатлено в моём сердце )) При виде организованного человека меня всегда тянет единорожить.
Так что тростью он вам по голове дал не без тайного удовлетворения. Жаль, больше случая не представилось...
Мне кажется, ты отрывался за Рейнгарда. И, кстати, Вальтер заметил выражение твоего лица в момент "тростью по лбу". Какое уж там тайное удовлетворение! Вполне себе явное!
... вот только скажи, когда это ты меня бил на других играх? Память единорожья, коротенькая )
-
-
21.06.2014 в 12:25Возможно, он соберёт себя по кусочкам. Или нет. Возможно, найдёт поддержку - или останется один до конца жизни. Этого я не знаю.
-
-
21.06.2014 в 12:29Хоть что-то запечатлеется)))
Мне кажется, ты отрывался за Рейнгарда. И, кстати, Вальтер заметил выражение твоего лица в момент "тростью по лбу". Какое уж там тайное удовлетворение! Вполне себе явное!
И за Рейнгарда тоже. Ну, представился случай совместить приятное с полезным. А насчет лица - ну, чего вы хотели, Вебер парень простой и прямолинейный.
когда это ты меня бил на других играх
На Тарнике. Я была Магдалой Эпине, вашей сестрицей)))
-
-
21.06.2014 в 13:03-
-
21.06.2014 в 13:16И еще - своих не сдают.
-
-
21.06.2014 в 13:34Когда уйдет тень над моей землей,
Я проснусь здесь, пусть я проснусь здесь,
В долгой траве, рядом с тобой.
И пусть будет наш дом беспечальным,
Скрытым дождем и густой листвой,
И узнав все, что было тайной,
Я начну ждать, когда пройдет боль.
Так пусть идет дождь, пусть горит снег,
Пускай поет смерть над моей землей,
Я хочу знать, просто хочу знать,
Будем ли мы тем, кто мы есть,
Когда пройдет боль.
(c) БГ
-
-
21.06.2014 в 13:40-
-
23.06.2014 в 11:32Прослушать или скачать Михаил Щербаков Щит и меч бесплатно на Простоплеер
Текст: www.bards.ru/archives/part.php?id=12048